- Если совершенно трезвому финну двое скажут, что он пьян, финн идет и, ничтоже сумняшесь, ложится спать, - вставил с улыбкой Уваров.
- Кроме того, - Эдерс постучал пальцем по столу, - вы делаете не благое дело, а беспардонную глупость. Бросаете на ветер деньги какой-то малознакомой сомнительной особе. Тем более на всех обездоленных и обиженных вас все равно не хватит.
- Она не малознакомая и не какая-то. Вам что, денег жалко?
- Не жалко. - Эдерс вытянул ладонь. - Удивительно, что вы избрали стезю детектива. Вам следовало заделаться сельским провинциальным патером, всепрощающим и смиренным, раздающим направо и налево манну небесную.
- Патеры не раздают манну, - поправил русский.
- А я далеко не всепрощающ, - резко возразил Грег. - Мне кажется странным, как вы оба, кого судьба так трепала, и гнула, подняли вой из-за каких-то грошей.
- Это мы-то подняли вой из-за денег? - взвился Уваров. - Да плевать я на них хотел, провались они в тартарары.
- Полюбуйтесь на этих Крезов, - вспыхнул доктор. - Пять тысяч для них гроши, и они на них плюют. Вы кто такие? Ханты? Ротшильды? Дюпоны? Шейхи Кувейта? Мы с вами почти нищие, а вы... - он замолчал, подошла официантка.
- Пожалуйста, ваше пиво. - Она поставила на стол полные кружки.
- Спасибо. - Грег погладил ее руку. - Вот вам за заказ. Ступайте, сбрасывайте эту змеиную кожу, да не забудьте плюнуть в морду сыну Джекки, а также навестить нас завтра.
- Благодарю вас, мистер Грег. - Она присела в книксене. - Вы так помогли мне, я никогда не забуду. - Она улыбнулась, губы задрожали, и побежала к стойке.
- Скажите, пожалуйста. Благодарю вас, мистер Грег, - передразнил, выпятив губы, Эдерс. - Ей следовало, как вислоухому кутенку, повизгивая от восторга и избытка чувств, подпрыгнуть и лизнуть вас, Фрэнк, в нос.
- Ну зачем так, доктор? - Грег был растроган. - На ваших глазах произошло великое таинство. Скончалась Моника и возродилась Юта Шервуд.
- Это еще, как говорят, бабушка надвое сказала, - вставил Уваров. Усопшую вы знали и отзывались о ней доброжелательно, а вот какова будет новорожденная... Деньги, они...
- Послушайте, Фрэнк Грег, - не дал договорить русскому Эдерс, отхлебнул из кружки и облизал губы. - Я не удивлюсь, если вы в один далеко не прекрасный день уведомите нас, что сочетаетесь браком с какой-нибудь попавшей в житейский переплет, страдающей от бытовых инсинуаций бедняжкой. Нисколечко не удивлюсь.
- Вы имеете в виду Юту?
- Это может быть и кто-то другой, запутавшийся и заблудший. Но в данном случае ее.
- Помилуйте, доктор, она молода и красива, а я калека и ей не пара. Кроме того, я, вероятно, выгляжу анахронизмом - признаю лишь обоюдную любовь. Так сказать, единство душ и сердец. У нее же ко мне никаких чувств, исключая разве благодарность, нет. А жаль... Весьма жаль.
- Все они, - проворчал Уваров, - помешались на деньгах.
- На то и деньги, - возразил Эдерс.
- Нет, не на то. - Русский взглянул на него укоряюще. - Думается, когда в конце XVII века шотландец Джон Ло придумал и предложил выпускать бумажные купюры, он по наивности надеялся, что они, как и положено по политической экономии, будут эквивалентом товара. Ошибся, молодчик. В наш модерновый век они стали мерилом всего: ума, силы, положения в обществе и даже любви. Вот женщины и...
- Здорово вы ополчились на слабый пол, - Грег поправил повязку на глазу. - Крепко напакостили?
- Никто мне не пакостил. На тот проклятый банкет силой не волокли, думать следовало своей головенкой. Впредь наука.
- Больно дорого иногда обходится эта наука. - Фрэнк машинально кивнул. - Потом мучаешься всю жизнь. Ну ладно, хватит, друзья, дискутировать женский вопрос. - Он улыбнулся. - Деньги у Майка я получил.
- Много? - Доктор оторвал губы от кружки.
- Двадцать тысяч.
- Сколько? - одновременно приподнялись Эдерс и Уваров.
- Двадцать тысяч, - небрежно бросил Грег и встал. - Мало?
- Факир, - прошептал доктор. - Непостижимо. Виртуоз.
- Малохольный, - поддакнул Уваров восхищенно. - Но все равно здорово. И за вычетом пяти тысяч остается целая куча.
- Пойдемте?
Они поднялись и покинули бар.
- Знаете что? - Грег взглянул лукаво. - Давайте прогуляемся немного, хочу показать вам любопытную штуку. Тем более нам по пути. Как?
- Не возражаю, - кивнул Эдерс.
- Тогда к порту, это недалеко.
- Уж не обуревает ли вас желание, заполучив столь солидную сумму, купить яхту и отправиться за документами вплавь? - следуя за Фрэнком, спросил доктор. - С вас станется.
- Туда водой не доберешься. - Грег мотнул головой. - Но вы близки к истине - увидите тот пароход, на котором когда-то я жил вместе с дружком Косым. Там-то и произошла та зловещая трагедия, о ней я вам рассказывал. Небольшой экскурс в прошлое, долг памяти - именно в этот день мой друг был убит...
Полчаса спустя они остановились на заброшенном и захламленном пляже.
Метрах в ста от берега ржавой громадой возвышался старый корабль.
- Да-а. Его так и не отправили на слом. Но теперь, очевидно, на нем никто не обитает. Вон на причале с удочкой сидит сторож. Присядем и мы? Грег опустился на белый песок.
Вкрадчиво шелестели ветвями деревья. В кудрявом колючем кустарнике попискивали какие-то серенькие птички. Шуршала о песок волна. С рейда изредка доносились гудки судов. От зеленоватого моря веяло водорослями, прохладой и покоем.
- А вы сентиментальны, Фрэнк. - Доктор приложил ладонь ко лбу. - Уж не стареете ли? Бытует мнение - в преклонном возрасте обуревает желание посетить места, кои в детстве врезались в память особенно. Не этим ли объясняется сие паломничество в юность.
- Может быть, - Грег пожал плечами. - Прошло уж не так много - всего лет десять. Но мне они кажутся вечностью, будто и впрямь немощный старик. Вероятно, стал мудрее. Жизнь многому учит. Вот здесь мы и жили. - Он задумчиво посмотрел на подсвеченный солнцем силуэт корабля. - В носу банда малолеток, а в корме - йиппи.
- Хиппи, - деликатно поправил Уваров.
- Нет. Именно йиппи. В те времена последняя разновидность юродивых. Пожалуй, самая оголтелая. Ладно, - вздохнул и поднялся. - Пойдемте домой. Чего травить душу...
Четверо сидели вокруг стола. Перед каждым кока-кола, листки бумаги и ручки. Свет от лампы лежал посередине желтым кругом.