— Рыцарь-неофит, ну хватит тебе дурью маяться, делами займись. Вон бери свою отстойную планшетку и начинай знакомиться с нашим онлайновым хозяйством.
Теперь у тебя есть приватный доступ к ресурсам конгрегации. Личный код, идент по сканеру.
Кое-какую железную мелочевку, юзер недоделанный, я в твоей машинке так-сяк поменяла. Усилила аппаратно защиту и проги безопасности. Само собой, веселой софтины, дров подкинула и ольфатический сканер.
Но для того, чтобы собрать кардинально новое тождество твоего трансформера понадобится кое-какое время.
Комплектуху, заточенную под твой форм-фактор, я уже присмотрела у наших оглоедов. Пусть только попробуют не прислать мне ее в течение недели!
Нормальное охлаждение я заказала в другом месте. Лошиную экранную матрицу тоже, кстати, надо заменить.
Извини, чувачок, покамест с двумя операционками на пару недель твой комп станет тугодумом. Ясен перец, я задействовала его незадокументированные возможности и разогнала по плешку твое железо.
Но ресурсов ему — ни в хвост, ни в гриву — категорически не достает для нашего спецсофта и подсистемы шифрования…
Слушай сюда, юзер. С утреца, Филька, мне надобно отъехать на пару дней по делам фирмы. Без меня не безобразничать. Вернусь где-то в четверг к вечеру.
Вот еще что, — разбитная компьютерная девица Вероника неуловимо преобразилась, приняв тон и вид великосветской дамы, она же на изумление моложавая бизнес-леди, исполнительный директор "Трикон-В".
"Вот тебе истинный Кресте Господень!"
— В субботу прошу покорно ко мне на дачу отобедать, мой дорогой Фил Олегыч. Безусловно, в компании с нашим многоуважаемым Пал Семенычем.
В котором часу уточню во время нашей вечерней, надеюсь, традиционной встречи в пятницу, мой драгоценный Филипп Олегович.
— Всенепременно, прелестнейшая Вероника Афанасьевна…
— 4 —
"Так-с, втроем-то мы развернемся по-компанейски, — с утра пораньше Филипп раздумывал о прошлом и будущем.
"Опять же на троих, сообща и ту дверку иезуитскую сделаем."
Едва лишь Павел Семенович снял с него ограничения неофита, Филипп тут же отметил, как включился малоощутимый тонкий механизм взаимодействия дарований в прямом общении. Не то что на первом свидании, когда он был слишком опешен и ошарашен, чтобы понять и осознать ментальный контакт, связывающий его с соратниками и товарищами по оружию.
Но вот теперь, по-товарищески общаясь с Вероникой, он многое прояснил для себя, и в его самоосознании много чего встало на свои места. Пошли на пользу и устроенные ему вливания да втыки за безмозглое пренебрежение правилами безопасной теургии.
"Господи, помилуй! Где ж тут безопасность, если, за что ни возьмись, тебя кумполу этой самой ретрибутивностью как шарахнет?
Слушайся старших, Фил Ирнеев, и вникай, проникай с Божьей помощью, как тут и что почем… вдвоем, втроем…"
— …Та дверь в стене Дома масонов, рыцарь-неофит, требует обязательного тройственного воздействия. Ты — якорь, поскольку ее видишь, даешь триангуляцию на меня и на прецептора Павла, — рассказала ему вчера арматор Вероника.
— Боюсь, дальше потребуется тетраевангелический ритуал образца XVII века, если судить по иконографии и девизу.
Ты — орел-очевидец в основании креста, я — корова безрогая, левая рука тьмы. Весьма нелестно, но ничего не поделаешь. Прецептор Павел — лев, правая рука света.
Остается поискать от первородного греха творения голову ветхого Адама и Евы. Она — ключ.
В таком случае средневековые Рыцари Благодати поступали совсем незатейливо. Втроем теургически умерщвляли какую-нибудь сильную природную ведьму-знахарку. Из ее черепа делали ритуальную чашу, а в нее насыпали пепел сожженного с соблюдением требований аутодафе Святейшей инквизиции какого-нибудь мага-колдуна.
Разбавляли святой водой скверну мужского пепла в порочном женском сосуде и, символически оскверняясь, причащались на троих с молитвою. Со святыми упокой!
Тут им и открывался, рожденный несотворенно транспортал, дающий доступ к системе межпространственного перемещения и к дополнительным убежищам-асилумам.
Жаль, прецептор Павел и остальные клероты конгрегации нынче запрещают, как они считают, оную богомерзкую скверну и антигуманные непотребства. Я была бы непрочь по-иезуитски оскверниться во имя вящей славы Господней, если это нам открывает новые знания и обновленные силы.
Благая конкретная цель, в отличие от благих абстрактных намерений, оправдывает любые средства.
— Согласен, кто не с Господом нашим, тот против Него. Неверующий да не спасется!
— Вот-вот, неофит, ты меня понимаешь, дай лапу, друг, и пей свое пиво, — по-немецки стукнув двойным ударом бутылками с "Хайнекеном", вчера за ужином Вероника и Филипп закрепили дружеский союз.
Немного погодя рыцарь Филипп, не без удовольствия закурив легкую сигаретку "Кэмэл", поинтересовался:
— Если та иезуитская дверь — портал, то где и как мы, Ника, ключ-то отыщем?
— Прецептор Павел знает лучше, но мне мыслится, ты сам должен отыскать среди своих знакомых человека-ключ…
Думаю, порочного мужчину-девственника…
— М-да… Девственника, говоришь? Это вряд ли… Да и кто их разберет, из рака ноги, сексологически?
— Я, конечно. Поверь, милок, кое-чему я научилась, достаточно долго общаясь с вашим братом.
Я ваше темное эпигностическое начало насквозь вижу. Едины во множестве. Без томографа и пальпации предстательной железы…
— Во! А порочная девственница сгодится? Есть у меня на примете одна такая…
— Может, пойдет и девственница… Что-то такое упоминалось у одного брата ноогностика в прошлом веке. Могу выяснить…
— Надеюсь, башку ее дурную сворачивать не надо? Девочка она симпатичная, хоть и лесбиянка, во всех содомских грехах, спереди и сзади…
— Нет, ее розовая плоть нам практически не понадобиться, только грешный дух.
Кстати, сгодится и гомосексуальный мужчина, если он не разу в жизни не входил в женщину…
— Нет проблем. Чисто голубых у нас нынче много. Все девственники, можно сказать.
И что с ними надо делать? Под пресс, а потом вместо ключа под дверь подсовывать?
— Зачем же? Ставим нашего порочного ключника или твою лесбушку-ключницу перед транспорталом и тремя динамис-лучами с истинным знанием инициируем ключ-объект. Освобождаем и оп-ля! ликвидируем его натуральную магию, принося в жертву не плоть, а дух.
— Без телесного членовредительства? Необратимой импотенции и прогрессирующей фригидности?
— Безусловно. Разве только наш объект слегка удивится, куда же девалась дубовая дверь с черепом, которую он на пару секунд увидит. Решит, померещилось.
— Так-то оно лучше. А то: чаша, черепушка, пепел… Правильно решили клероты. Старая дикость, она скверна и мерзость суть.
— Зато дикие старинные ритуалы надежны как грабли, неофит. Веками отработаны.
А из новомодной техногностической гуманности иногда черт знает что выходит. Опять же ретрибутивность тебе промеж ног мешалкой как воздаст…
Арматор Вероника выразилась чуть точнее, без эвфемизмов. Однако рыцарь Филипп привык к ее манере непринужденно общаться в хорошей компании и уже мысленно не вздрагивал, когда молоденькая фея, она же богиня любви вдруг загибала нечто невообразимое в девичьих устах.
А вот прецептор Павел совершенно не позволяет себе сквернословия. Да и на просторечие его наставник переходит исключительно в дидактических целях. Для доступности, образности и вящего усвоения учебного материала.
Слушая прецептора, Филипп нередко ловил себя на мысли: хорошо бы и ему самому дать себе зарок когда-нибудь избавиться от скверных и бранных словечек, чертыханий и молодежного жаргона. Но взять вот такое несказанное обязательство и неописуемое обетование он пока полагал совершенно невозможным.