Есенину было тридцать лет, когда оборвалась его задушевная песня любви к Родине. Всего тридцать лет жизни! Более половины из них - на рязанской земле.

Рязанская земля - колыбель поэзии Есенина. Здесь началось пробуждение его творческих дум, и он впервые «схлестнулся с рифмой»; здесь в юное сердце поэта трепетно постучалась первая любовь; здесь он подружился на всю жизнь с молодой, зеленокосой, в юбчонке белой, березой и старым кленом на одной ноге; здесь навсегда стала бесконечно дорогой его сердцу «черная, потом пропахшая выть»; здесь он, затаив дыхание, слушал старинные легенды и предания о подвиге Евпатия Коловрата.

Мир народно-поэтических образов окружал его с первых же дней жизни:

И костер зари, и плеск волны, и серебристая луна, и шелест тростника, и необъятная небесная синь, и голубая гладь озер - вся красота родного края с годами отлилась в стихи, полные любви к русской земле:

А цветы! Любимые друзья поэта. Сколько чудесных встреч с ними было у Есенина! Они как бы радовались свиданию с поэтом в мягкой зелени полей и грустили в час прощания:

Семнадцатилетним юношей Сергей Есенин покинул «ту сельщину, где жил мальчишкой», держа путь на Москву.

До последнего времени мы мало знали о детстве и юности поэта.

Множество статей, заметок, воспоминаний о Есенине напечатано у нас и за рубежом; из них лишь отдельные посвящены раннему периоду его жизни.

В них обычно подчеркивается влияние религиозно настроенных людей на молодого Есенина, а то и прямо говорится о «церковно-мистической закваске», полученной юным поэтом. Объясняется все это тем, что Сергей Есенин-де серьезно нигде не учился, литературу знал понаслышке, воспитывался в религиозной среде и приехал в 1915 году в Петроград этаким наивным, идиллически настроенным деревенским пареньком, влюбленным в красоту патриархальной сельской жизни.

Одним из первых в этом фальшивом хоре «почитателей» поэзии Есенина раздался в свое время голос декадентской поэтессы 3. Гиппиус. Вскоре после приезда молодого поэта в Петроград она выступила в журнале «Голос жизни» под псевдонимом Роман Аренский со статьей о Есенине, озаглавленной довольно претенциозно «Земля и камень». Салонную поэтессу больше всего умиляло, что «желтоволосый и скромный» паренек из Рязанской губернии сочиняет свои «земляные» стихи при полном «отсутствии прямой, непосредственной связи с литературой».

Вслед за Гиппиус другие литературные «знаменитости» тогдашнего Петрограда вкупе с рецензентами первой книги Есенина «Радуница», изданной в конце 1915 года, в какой-то мере способствовали рождению мифа о поэте, чуждом каких-либо литературных традиций и современной культуры. Один из рецензентов писал по поводу книги «Радуница»: «Соблазны культуры почти ничем еще не задели ясной души „рязанского Леля“. Он поет свои звонкие песни легко, просто, как поет жаворонок… „Микола“, открывающий сборник, весь пронизан красотою кристально-чистой, детски-трогательной религиозной и бытовой гармонии»[2]. Позднее, в 1924 году, Есенин писал по поводу подобных рецензий и отзывов: «…стихи мои были принимаемы и толкуемы с тем смаком, от которого я отпихиваюсь сейчас руками и ногами»[3].

И после смерти Есенина появлялись статьи, в которых с тем же смаком расписывались, правда, в слегка подновленном виде, те же «были» и небылицы о юности Есенина.

Так, А. Крученых в своих, по меткому и справедливому замечанию Маяковского, дурно пахнущих книжонках о поэте вполне серьезно «доказывал»: «Нездоровая церковно-мистическая закваска первого периода есенинской поэзии была сама по себе гибельна. Идиллические образы вымышленной деревни и поповщина не могли вывести его поэзию на настоящую плодотворную дорогу»[4]. И Крученых был далеко не одинок в своих «изысканиях».

Отголоски легенд, творимых в свое время опекунами молодого поэта в Петрограде, а позднее такими литераторами, как Крученых, еще сравнительно недавно можно было услышать в рассуждениях некоторых современных критиков и литературоведов[5]. И наоборот, в статьях о поэте часто обходили молчанием некоторые важные события его жизни, о которых он кратко, но последовательно говорит в автобиографиях, касаясь детства и юности.

«Когда же я подрос, - писал Есенин в автобиографии, опубликованной им в 1922 году, - из меня очень захотели сделать сельского учителя, и потому отдали в закрытую церковно-учительскую школу, окончив которую, шестнадцати лет, я должен был поступить в Московский учительский институт»[6]. В незавершенной автобиографии, относящейся к 1923 году, Есенин рассказывает: «Учился в закрытой учительской школе. Дома хотели, чтоб я был сельским учителем» [7].

Касаясь своего пребывания в Москве в 1913-1914 годах, Есенин во всех автобиографических заметках отмечал одно важное обстоятельство: занятия в Московском народном университете имени Шанявского. В автобиографии «О себе» (1925 г.) читаем: «В эти же годы я поступил в Университет Шанявского, где пробыл всего 1,5 года, и снова уехал в деревню». О занятиях в университете Шанявского идет речь и в двух незавершенных набросках к автобиографии. В первом, который по почерку следует отнести к концу 1916 года, Есенин отмечал: «Образование получил в учительской школе и два года слушал лекции в Университете Шанявского». В другом наброске «Нечто о себе», написанном в 1925 году, приводится такая фраза: «В Университете Шанявского в 1913-14 гг. столкнулся с поэтами»[8].

Если бы в свое время были исследованы эти и другие важные моменты жизни поэта, о которых он, к сожалению, столь кратко поведал в автобиографиях, то стало бы ясно, сколь важное значение для формирования поэта имела обстановка, в которой он находился в юные годы, и как призрачны легенды, возникшие в литературных салонах северной столицы и считавшиеся долгое время близкими к истине.

Три знаменательные вехи можно выделить в ранние годы Есенина: детство и отрочество, проведенное им в родном селе Константинове; пребывание в 1909-1912 годах в Спас-Клепиках, где юный поэт занимался в церковно-учительской школе; работа, учеба, первые литературные выступления Есенина в Москве в 1913-1914 годах. Каждый из этих периодов (константиновский, клепиковский, ранний московский) сыграл немаловажную роль в формировании демократических взглядов молодого поэта, в утверждении его на позициях реалистического искусства. Все, что довелось увидеть, испытать, перенести Есенину в юности, имело большое значение для всей последующей его жизни и творчества.